О, наш ХХ трудный век,
Все было, то ли еще будет.
Уж больно сложен человек,
А так охота выйти в люди,

   Я б с удовольствием в эфир
   Исполнил вечные куплеты,
   Но есть уже Война и мир,
   Но есть Петраркины Сонеты

Но есть Хайямы Рубаи,
Шекспира есть стихотворенья,
Я б сочинил стихи свои,
Но не хватает соображенья,

   И мысль пришла ко мне сама,
   Когда я сник от неудачи,
   Коль недостаточно ума,
   То надо облегчить задачу.

Берутся классика стихи,
Кладутся на аккордов пару,
И вот шедевр звучит в эфир
Без разделенья гонорара,

   Коль так, даешь эксперимент,
   Даешь шедевров звука кучу
   Всех классиков в один момент
   Элементарно я озвучу.

Прибежали в избу дети, с ними дядька Черномор,
Выпьем с горя, где же кружка, загудел могучий бор.
   Ревет и стонет Днипр широкий в тумане моря голубом
   Я нынче стал нестойкий, я что-то стал нестойкий
                      кровавую пищу клюю за окном.

Мороз и солнце - день чудесный, а мачта гнется и скрипит,
Я Вас любил так искренно, так нежно, ах, Ольга, я тебя любил.
   Он, наконец, явился в дом, наказан был порок
   И вырвал грешный мой язык и лучше выдумать не мог.

О, наш ХХ, трудный век,
Все было, то ли еще будет,
Уж больно сложен человек,
А так охота выйти в люди.

Гений есть сосредоточение мысли в известном направлении.

Обниму Наталию
Да за широку талию,
А ну давай Наталия,
Поехали в Анталию.

Убирает с талии
Руку мне Наталия,
Не хочу, говорит, в Анталию,
А хочу, говорит, в Италию.

А в этой, говорит, Анталии,
Словно на вокзале я,
Не пойму, говорит, в Анталии,
Талия, иль не талия.

Только тверже стали я,
Говорю, Наталия,
А че ты, как фекалия,
Гонишь на Анталию.

Не с такою талией,
Говорю, в Италии,
Так что ты, Наталия,
Думай об Анталии.

А ну ее, каналию,
А звякну лучше Гале я,
Хоть и шире талия,
Но зато - в Анталию.

Гений есть сосредоточение мысли в известном направлении.

Я слышу, значит, я живу активно,
Вокруг болтают много ерунды,
Система, говорят, неконструктивна,
А так не далеко и до беды.

   И я, покуда уши не набрякли,
   Их буду оттопыривать в окно,
   А вдруг чего-то кто-то сдуру брякнет,
   А я услышу, хор вступает - но:

Дали в ухо - стало глухо, стало глухо - рот открыл,
Рот открыл - влетела муха, муху сразу проглотил,
Вот такой пердимоноколь, вот такую, вашу мать,
Зуб за зуб, за око око, ухом за ухом чесать.

   Ну, что же, я не слышу, но я вижу,
   На запад наблюдается отток.
   Мы можем всех оправить до Парижу:
   Есть на Урале чудный городок.

И я, покуда веки не опухли,
Впередсмотрящим буду бдеть в окно,
А вдруг, чего-то, кто-то сдуру ухнет,
А я увижу, хор привычно - но:

   Сквозь запреты рвался к свету, дали в глаз и свет погас,
   Как теперь читать газету - вдруг какой-нибудь указ,
   Вот такой пердимоноколь, вот такую, вашу мать,
   Зуб за зуб, за око око, ухом за ухом чесать.

Ну, ладно, я не вижу и не слышу,
Но я могу сказать во весь свой рот,
Пока такие люди вольно дышут,
Страна дуреет, но идет вперед.

   И я, пока язык мой не прикушен,
   Его к зубам не буду прижимать,
   Ты только прикажи - и я не струшу,
   Я все скажу, а хор вздохнул - опять:

Дали в зубы - вспухли губы, вспухли губы - замолчал,
Молча думал очень грубо, иногда чуть-чуть мычал,
Вот такой пердимоноколь, вот такую, вашу мать,
Зуб за зуб, за око око, ухом за ухом чесать.

   Вот и все, мораль простая,
   Не ложися на краю,
   Быстро глазки закрываем,
   Зубки крепенько сжимаем,
   Ушки ручкой затыкаем,
   Баю баюшки-баю.

Гений есть сосредоточение мысли в известном направлении.

Обреченный на скитанья,
На знакомства и прощанья,
Я коплю воспоминанья,
Что судьбою мне даны.
По ночам когда не спится
Перелистываю лица,
И нет-нет, уколет спица,
Та, что с левой стороны.

Здесь смахну с лица пылинку,
Здесь разглажу я морщинку,
Здесь из прошлого картинки -
Словно белые листы.
Так безжалостный фотограф
Разложил меня на стограф,
И оставил свой автограф
Расписавшись - это ты.

Пережитым отболеем,
Станем чуточку мудрее,
Расставания согреем,
Будем петь и будем жить.
Но останется дорога,
И неясная тревога,
Что всего так было много,
Что уже не повторить.

Обреченный на скитанья,
На прощенья и прощанья,
Я коплю воспоминанья,
Что судьбою мне даны.
По ночам когда не спится
Перелистываю лица,
И нет-нет, уколет спица,
Та, что с левой стороны.

Гений есть сосредоточение мысли в известном направлении.

Подустав от одиночества,
Отправляюсь в мир иной,
Где спешит твое высочество
На свидание со мной.

   Молодая, да пригожая,
   Челка убрана со лба,
   Может, просто ты прохожая,
   А может ты - моя судьба.

А за замызганными окнами,
То закат, а то восход,
Сверху кто-то ножкой топает,
А внизу дождичек идет.

   И ни имени, ни отчества,
   Тишина и благодать,
   И чего-то очень хочется,
   Да никак не угадать.

Наконец, моя хорошая,
Мы останемся вдвоем,
И негаданно, не прошено
Мы с тобою запоем.

   Зажурчим ручьями вешними
   Переполненной души,
   Хоть святой ты, или грешный ты,
   Слушай, слушай, не дыши.

А, как кончится пророчество,
А, как кончится слеза,
Возвращаюсь в одиночество,
Возвращаюсь я назад.

   В неизменно неизменное,
   Что ютится на ветру,
   В суверенно суеверное,
   Где родился и умру.

Где все чьи-то ноги топают
На закат и на восход,
А за замызганными окнами
Там все дождичек идет.

   И чего-то очень хочется,
   Тишина и благодать,
   И ни имени, ни отчества,
   И никак не угадать.

И ни имени, ни отчества,
Тишина и благодать,
И чего-то очень хочется,
Да никак не угадать.

Гений есть сосредоточение мысли в известном направлении.

Однажды биссептол и биссектриса
Случайно познакомились в метро,
Она сказала - звать ее Лариса,
А он сказал, что звать его Петром.

Она служила ротной маркитанткой,
В дивизии Таманской под Москвой.
Он в кооперативе шил портянки,
И был черезвычайно деловой.

Любовь возникла со второго взгляда,
Ему о ней хотелось в голос петь.
Она кричала в голос - Петь не надо!,
Глазами говорила - Ну же, петь!.

И биссептол напружив руки в брюки,
Их уронил куда-то очень вниз.
Бесстыжий, он услышал от подруги,
Потом услышал - петь, давай, на бис.

В душе царило томное брожженье,
Луч разума слабел и угасал,
И биссептол ей сделал предложенье,
Пустил в свой угол, словом, прописал.

Но счастье было их недолговремно,
Прозренье прокатило по мозгам,
Сказала биссектриса, что беремна,
И угол разделила пополам.

А что бы снять томление в желудке,
Она сказала - Милый, так и сяк,
Ведь это ж все твои дурные шутки,
И съела Биссептола натощак.

Нет повести печальнее на свете,
Такой вот получился дисбаланс,
Он был простым козлом по кличке Петя,
Она была лимитчица Лоранс.

Ну, что ж, вы мужики совсем притихли,
Я это так, что б было веселей,
А ну оставить все дурные мысли,
А ну-ка, Димедрол, давай, налей!

Гений есть сосредоточение мысли в известном направлении.

Ой, бегут, бегут лошадки, круг за кругом в никуда,
У лошадок хлеб не сладкий, нынче с сахаром беда,

   Да, разве ж только в этом дело, нынче в душах нелады,
   Серым камнем затвердело ощущение беды.

А может выйти напрямую, разогнавшись на кругу,
И пуститься в плясовую с рысаками, на бегу,

   Чтоб остались за плечами расписные миражи,
   Чтобы треснул серый камень от движения души,

Ведь, пока бегут лошадки, теплым воздухом дыша,
Все, как будто бы в порядке и жива еще душа.

Гений есть сосредоточение мысли в известном направлении.

О как мне надоело быть смешным,
Стоять на задних лапах перед этим,
Хоть раз бы зубы стиснуть от души,
Но не могу - ведь в зале есть и дети.

В мозгу извилин много, но не здесь,
Здесь лишь одна - прямая как жирафа,
Он норовит поглубже в душу влезть,
С тупым упрямством платяного шкафа.

О, господи! Уж челюсть устает,
Хотя б побрился перед выступленьем.
Шампунь отвратный - где он достает?
Как стиснуть хочется - хотя бы на мгновенье.

Гений есть сосредоточение мысли в известном направлении.

     С
В тавернах припортовых наша жизнь
          G       С
Вином из бочки льется
  С                     G  С
Мы старые дела не любим ворошить
        Am                    A7  Dm
А если вдруг веселый роджер рассмеется
           Am
На рею!!!     И нечего тужить.

           Dm       E7       Am
   Забей заряд и вставь-ка фитиля,
            Dm     G         С
   Купчина лезет прямо на рожон.
          Dm    G         С
   За тесаки, ребята, помолясь                |
                Dm    E7          Am          |  2 р
   Ведь с нами бог и шкипер дядя Джон         |

Когда задует свежий ветер в парус рваный,
Заплачет, на предмет спасения души,
Когда хлебнем соленой крови океана,
На рею!!!  Виси и не дыши.

И где-то после пятого бочонка рома
Заплачет, зарыдает старый капитан,
И полетит ядро... - Куда? - Туда. К родному дому,
На рею!!!  Эх, жизнь - сплошной обман.

Гений есть сосредоточение мысли в известном направлении.

Он стоит у окна, за окном тишина,
Вроде лето.
Где-то радио врет, что любимая ждет.
Это где-то.
За окном тишина, это значит война подустала
И в бессонной ночи, недовольно урчит:  Мало, мало.

Ах, мой майор, за горами кончается сказка,
И темнота по бессонным, бездонным ночам.
Ах, мой майор, наша совесть в могильнике братском,
Две звезды на плечах, а на сердце печаль.

Нынче наоборот, пущен времени ход вместе с нами,
Будут шрамы видны, хоть прикрыты они орденами.
Будут реки мельчать, будет память тончать человечья,
А негромкий парад, позабытый солдат, длится вечно.

Ах, мой майор, за горами кончается сказка,
И темнота по бессонным, бездонным ночам.
Ах, мой майор, наша совесть в могильнике братском.
Две звезды на плечах, а на сердце печаль.

Ах, мой майор, не молчите, прошу, не молчите.
Эхом с небес, отголосок далекой судьбы.
Ах, мой майор, научите, прошу, научите,
Как же дальше нам быть, как же не позабыть.

Он стоит у окна, за окном тишина,
Песня спета.

Гений есть сосредоточение мысли в известном направлении.

Который день наш бриг качает меж волнами,
В гальюне очередь, пошел повальный мор,
А тут еще проклятое цунами,
А тут еще испанский флот за нами,
Оставьте нас, сеньоры, пор фабор (?)

   Теперь уже поздно нам ставить рогатки,
   Мы чудно пожили, у нас все в порядке,
   К рукам мы прибрали богатство ацтеков,
   Жестокое ралли продолжат пираты XX века.

Но мы еще докажем - каждый воин,
Мы ль не тонули, не кормили вшей,
Наш одноглазый капитан спокоен,
Ведь боцман держит телом семь пробоин,
Но главная пробоина в душе.

   Ее не задраишь и не зашпаклюешь,
   Мы в сети попали, так это ж пустяк,
   Теперь уже скоро ты смерть поцелуешь,
   А раньше мечталось - все будет не так.

Кому же хочется на ужин к барракудам,
Куда приятней - к королеве на обед,
А, впрочем, королевы все зануды,
Пирату ж умирать нигде не худо,
Жаль, чистого белья в запасе нет.

   Теперь уже поздно нам ставить рогатки,
   Мы чудно пожили, у нас все в порядке,
   К рукам мы прибрали богатство ацтеков,
   Жестокое ралли продолжат пираты XX века.

Гений есть сосредоточение мысли в известном направлении.

Опоздал немного поезд круглоногий,
И вокзал-берлога вовсе незнаком,
Пересохли лица, а скажи столица,
Где тут похмелиться пенистым пивком.

Лучше нет на свете девочки в берете,
Расскажи о лете, душу успокой,
Ты меня не бойся, я Сазонов Костя,
Я Сазонов Костя - паренек морской.

С полосатой ротой, я ходил на доты,
Лез на пулеметы с криками Ура!
Да видать со страху сделал ..........
И меня на плаху взяли опера.

Колыма-колыма, с Волги до Чолыма,
В яблочко и мимо - синяя тайга,
Где тоски не кости, кости на погосте,
И Сазонов Костя в должности зк.

Больше нет вопросов, даже у матросов,
Гаснет папироса и играет кровь,
Ах, ты, нетто-брутто, как тебя зовут то?
Да не ври, что будто ты и есть Любовь.

Не пижонься парень, мой папаша барин,
То же погуляем, был на Колыме,
Харчевай подружка, доставай чекушку,
Да плесни-ка в кружку двадцать капель мне.

Часики по кругу, впереди Калуга,
Не реви подруга, круглая земля,
Ах, ты, брутто-нетто, вот была и нету,
Девочка в берете, песенка моя.

Гений есть сосредоточение мысли в известном направлении.

Ободранный синий троллейбус
С название гордым Самсунг
По улице Горького едет,
Что нынче зовется Тверской.
Вдогонку бегут пешеходы,
Стараясь успеть на него,
Не зная, что ржавые двери
Заклинило раз навсегда.

Припев: Крутится, крутится колесо,
        Катит по жизни и по весне.
        Снится мне, снится мне странный сон,
        Будто все это во сне.

Обозванный гордым названьем,
По улице Горько-Тверской
Замызганный синий троллейбус
Рогами тихонько искрит.
А раньше он ездил в ночную
Под номером 20-03
И всем, потерпевшим крушенье,
Он двери свои отворял.

Припев.

Замызганный синий троллейбус
С названьем на драном боку
По улице Горького едет,
Что раньше звалася Тверской.
Водитель в кабине не курит,
Удобно сидит и рулит,
А где-то в Корее на корточках курят
Корейцы из фирмы Самсунг

Припев.

Гений есть сосредоточение мысли в известном направлении.

От многовыпитого пива под утро стало не смешно...
Я встал, оделся торопливо и тихо выскользнул в окно.
Вращалась медленно планета на трех измученных китах,
Блестели капельки рассвета в высоковольтных проводах.

И чудом стало облегченье! Погас бушующий костер!
И, ощутив восторг паренья, я руки к небу распростер!
И в небе, словно на экране из белотканных облаков,
Увидел то, что видел ране лишь в летаргичнейшем из снов..

Вокруг боролись все со стрессом
И принимали натощак.
А мелкий жулик в центнер весом
Дурил народ за просто так...
Вокзал и почту с телеграфом
Привычно брал... в аренду ВЦИК.
И граф, разложенный по графам,
Печально хмурил бледный лик...
А где-то в стиле рокабили
Кричала вяло детвора.
...Я видел, как они любили-
Безумно, страстно, до утра...
Но, ощутив любовь как драму,
Бежала женщина к врачу...
...Я видел: дети ели маму...
Чавычу. ...Или чавычу...
С душой, повернутой наружу,
Висела шишка на сосне.
И муж лупил другого мужа
Десницей тяжкой по десне...
До боли пешечные лица
Ругали матом короля.
От неба отвернув глазницы
Слепцы стояли у руля...
А из окон смотрели люди,
Как шел под знаменем народ.
И каждый думал: Что-то будет!.
И было всё. Наоборот.

Я видел. Боже, что я видел! А сколько б я увидеть смог,
Когда б салат из тертых мидий не встал мне горла поперек.
Но я подумал: Эко диво! Его не стану отдавать!.
И я сглотнул.
И выпил пива.
И облегченно лег в кровать...

Гений есть сосредоточение мысли в известном направлении.

Первый снег с утра, старый тополь гол,
Летнюю красу сбросил.
Темных веток струн тихий перебор,
Грустный перебор - осень.

        Старые следы чуть позамело,
        С неба до земли - просинь.
        Возле гаража ежится тепло,
        Прошлое тепло - осень.

Я смотрю в окно - капли на стекле,
На часах опять восемь.
Запоздалый лист тянется к земле,
Заспанной земле - осень.

        Я смотрю в окно...
        Я смотрю в окно...
        Я смотрю в окно...

Гений есть сосредоточение мысли в известном направлении.

Песчинки дней ушедшие, барханы лет наменяны,
Пустыней расстилаются ушедшие года.
Билеты лотерейные мы так и не проверили,
А может, счастье выпало, а может и беда.

Что сделано - не сделано, гадать нам - не соскучиться,
Словами нам не высказать, не описать пером.
А может, перемелется, а может, и получится,
И мы найдем заветную монетку вверх орлом.

Сто двадцать пять (без вычетов) на два никак не делится,
И рыба, хоть и хочется, но не заговорит.
А дни, минуты, месяцы все мелятся и мелятся,
И желтенький оладушек, нет-нет, да подгорит.

А маятник за временем туда-сюда гоняется,
Но не догнать бедняжечек, судьбою не дано.
Куда же мы торопимся? Зачем же мы толкаемся?
Ведь место приготовлено на всех уже одно.

С комфортом туговато там, зато никак не боязно,
Что завтра будет хуже вам, чем, скажем, год назад.
Туда не надо лайнером, не стоит также поездом,
Когда все образуется, за вами прилетят.

И вы пойдете радостно, взлетите по-над крышами,
Забыв про счастье вечное, про лето и весну.
Да, вы не бойтесь, граждане, я просто, выпил лишнее,
Сейчас доем закусочку, и сразу же усну.

Гений есть сосредоточение мысли в известном направлении.

Перелеском, лесом по пыли, по полю
Старую дорогу лупят сапоги.
За попутным ветром, за далекой долей
Гонят барабаны серые полки

Им судьба сулила дальнюю дорогу,
Хлопоты пиковые, бубновый интерес.
Их судьба крестила на чужих дорогах
Дождиком свинцовым в спину, под обрез.

Дыры на мундирах, в ранах барабаны,
Но хотят напиться ржавые штыки.
Отче наш - и с Богом. Далека дорога,
Тяжелы приклады, головы легки.

Перелеском, лесом по пыли, по полю
Старую дорогу лупят сапоги.
За попутным ветром, за далекой долей
Гонят барабаны серые полки.

Гений есть сосредоточение мысли в известном направлении.

По зеленой травушке, да по траве,
Красный мячик, бойко скачет.
Ой, да  не по травушке,
Февраль то на дворе.

Ой, да, по снегу белому, в феврале,
Красный мячик, тропку значит.
Ой, да не по снегу белому,
Ведь ночь то на дворе.

Ой, да, ночью темною в феврале,
Красный мячик мерзнет, плачет.

Гений есть сосредоточение мысли в известном направлении.

                 Dm                 Gm7
Март, апрель и май, день, неделя, год,
                A7              Dm
Здравствуй и прощай - все наоборот.

Без причины смех, горе - не беда,
C7
На глазах у всех - раз, и навсегда.
                                       B
        Тихий звон часов в комнате чужой,
                     D7             Gm    A7
        В сотне голосов затерялся мой.
                        Dm Gm7            Dm  Gm
        Март, апрель и май, радость и печаль,
                       Dm   A7                Dm
        Здравствуй и прощай, март, апрель и май.

Медленно кружит лист календаря,
Темной ниткой шит праздничный наряд.
За одним столом радость и печаль
Вместе пьют вино, кружками стучат.
        Лист календаря медленно кружит.
        Я стараюсь зря - вместе не сложить
        март, апрель и май, радость и печаль,
        Здравствуй и прощай, март, апрель и май.

Гений есть сосредоточение мысли в известном направлении.

Позвони в 01 и скажи, что ты шутишь
С огнем,
Что ты шутишь со мной,
И с моею любовью горящей.
А потом мы с тобой за углом под дождем
Подождем,
И дыханье брандсбойта с пожарными будет все чаще.
Позвони, ты уйдешь без причин,
Ты мне сердце мое
Закопчил.
Позвони, позвони в 01,
И скажи, что ты просто
Шутил.

Гений есть сосредоточение мысли в известном направлении.

C                   F       C
По длинному тракту идет караван,
          F       C
Ведет его рюмочка водки.
   E                    Am      F Fm6
За ней, чуть поодаль, усталый банан
  C         G        C
И маленький ломтик селедки.

За корочкой хлеба помята слегка
Редисочка полусырая,
За ней чуть надкусанный зуб чеснока
И рюмочка водки вторая.

          E                    Am
        И сразу же третья - глоток на глоток,
          E                Am
        И все позабыв о ранжире,
         D              G
        Идет, попивая желудочный сок,
           D                    G
        Картофель в парадном мундире.

        Яйцо с майонезом, два шпротных хвоста,
        Салат оливье восемь ложек.
        И снова она непорочно чиста
        Журчит между бушевых ножек.

Секунда вторая и снова легка
Гуляет по тракту рюмашка,
Над ней кучевые парят облака
Последней глубокой затяжки.

        Под ними, затмивши и Волгу и Рейн
        Величьем и щедростью юга,
        Неспешным верблюдом ступает портвейн
        С горбами залитыми туго.

        Меж ними покоятся два голубца,
        Опять же чеснок с пепси-колой,
        Полспички межзубной с остатком мясца,
        Маслята ручного засола.

Все дальше и дальше идет караван,
Извилистый путь многотруден.
Рукавный занюх средь кишечных саванн
Столкнул на обочину студень.

        Но бодро урчит караванный народ,
        Хоть нёбо пока и дождливо.
        Виднеется город торговый Живот,
        Где будет раздел справедливый.

        И кто-то, подсунув лежалый товар,
        Фекальей уйдет аккуратной,
        А кто-то, не выдержав внутренних свар,
        По тракту вернется об...

        Но тот, кто остался в нирване брюшной
        И принял крещение пивом,
        Запомнит навек, как из пены пивной
        Рождается новое диво.

И снова готов для гостей дастархан,
И внутренний голос из глотки
Кричит: Эге-гей, в вам идет караван,
                  Am
Ведет его рюмочка водки,
F         G       C
Ведет его рюмочка водки.

Гений есть сосредоточение мысли в известном направлении.

По Москва-реке идет Бахчисарай
По Москва-реке расходятся усы.
И мотор как заводной бухтит парад,
Просыпайтесь люди средней полосы.
И мотор как заводной бухтит парад,
Просыпайтесь люди средней полосы.

Отложите недовиденные сны,
Лучше вспомните вчерашнее кино,
Правда там не догадались до весны,
Ночь под пятницу прошла давным давно.
Правда там не догадались до весны,
Ночь под пятницу прошла давным давно.

Распахните окна в облачную высь,
Там на белых, на экранах облака,
Проплывают сны, что в фильме не сбылись,
И несет Бахчисарай Москва-река.
Проплывают сны, что в фильме не сбылись,
И несет Бахчисарай Москва-река.

По Москва-реке идет Бахчисарай
По Москва-реке расходятся усы.
И мотор как заводной бухтит парад,
Просыпайтесь люди средней полосы.
И мотор как заводной бухтит парад,
Просыпайтесь люди средней полосы.

Гений есть сосредоточение мысли в известном направлении.

Если мордой коня повернуть на закате к окну,
Он при случае может тихонько лягнуть тишину
И тогда тишина отозвется негромким звонком,
И тогда позвонит кто-нибудь, с кем еще не знаком.
Я не знаю его, он не знает меня и коня,
Мы забудем друг друга с пришествием нового дня,
А пока на вечернем пороге он молча стоит.
Я молчу... Конь молчит... Тишина потихоньку звенит.

Я спрошу: Кто ты есть? - Он откликнется мне: Кто есть ты?
Нам обоим о чем-то прошлепает конь с высоты.
Я спрошу - он ответит. Он спросит - а я не скажу.
Коль поймет - не уйдет, а уйдет - я с конем посижу.
Конь вздохнет о траве, я его угощу сахарком.
Я вздохну о траве, что белеет за зимним окном.
Посидим, помолчим мы о клевере, сладком, как мед,
О воде ключевой, да еще о ромашке, что врет.

Соберу из разбросанных всюду звонков тишину,
Конь пошлепает сахаром и повернется к окну.
И, дыханье тая, словно школьник, забывший урок,
Я услышу, а может, почудится, тихий звонок.
И, дыханье тая, словно школьник, забывший урок,
Я услышу, а может, почудится...

Гений есть сосредоточение мысли в известном направлении.

По некошеной траве,
По нехоженой тропе
Ветер, ветер пролетел,
Тетер на березку сел,
Оглянулся, заскучал,
Круглым глазом застрочал.

Сторона моя, сторонушка,
Братца ждущая Аленушка,
Темна в омуте вода
Всегда.

А кричи хоть, не кричи,
Есть причины для кручин.
Накрывает туча дом,
Буча, буча в доме том.
Гасит ветер свет лучин,
Сидит горе на печи.

Сторона моя, сторонушка,
Из-за тучи ясно солнышко.
И журчат из родника
Века.

Через много-много лет
Там, где темно, будет свет.
Будет белым белый снег,
Человеком человек.
Сказку новую найдет,
Настоящий Новый год.

Сторона моя, сторонушка,
Братца ждущая Аленушка,
Темна в омуте вода
Всегда.
Сторона моя, сторонушка,
Из-за тучи ясно солнышко.
И журчат из родника
Века.

Гений есть сосредоточение мысли в известном направлении.

Эй, ямщик, хлестни покруче
Застоявшихся коней!
Запоздалый мой попутчик
Потеряет след саней.
Разомни мышастых, сытых,
Раскрути их в три креста,
Чтоб упала под копыта
Нашей жизни маята.

Колея уводит вправо,
Целина уходит в ночь...
Не для денег, не для славы -
Так, кому-нибудь помочь
Проскакать по бездорожью,
Уходя от волчьих стай,
Поменять судьбу острожью
На гранитный пьедестал.

Звяк-позвякнет колокольчик...
Жаль, что круглая земля!
Запоздалый мой попутчик
Под уздцы возьмет коня.
И опять скрипят полозья,
Подгоняя рысаков,
И трещат в тиши морозной
Облачка застывших снов.

И опять скрипят полозья,
Подгоняя рысаков,
И трещат в тиши морозной
Облачка застывших снов.
И опять, и опять,
И опять, и опять...

Гений есть сосредоточение мысли в известном направлении.