В заповедных и дремучих страшных Муромских лесах
Всяка нечисть бродит тучей и в проезжих сеет страх :
Воют воем, что твои упокойники,
Если есть там соловьи - то разбойники.
        Страшно, аж жуть!

В заколдованных болотах там кикиморы живут, -
Защекочут до икоты и на дно уволокут.
Будь ты пеший, будь ты конный - заграбастают,
А уж лешие - так по лесу и шастают.
        Страшно, аж жуть!

И мужик, купец и воин - попадал в дремучий лес, -
Кто зачем : кто с перепою, а кто сдуру в чащу лез.
По причине попадали, без причины ли, -
Только всех их и видали - словно сгинули.
        Страшно, аж жуть!

Из заморского из лесу, где и вовсе сущий ад,
Где такие злые бесы - что друг друга не едят, -
Чтоб творить им совместное зло потом,
Поделится приехали опытом.
        Страшно, аж жуть!

Соловей-разбойник главный им устроил буйный пир,
А от их был Змей трехглавый и слуга его - Вампир, -
Пили зелье в черепах, ели бульники,
Танцевали на гробах, богохульники!
        Страшно, аж жуть!

Змей Горыныч взмыл на древо, ну - раскачивать его :
Выводи, Разбойник, девок, - пусть покажут кой-чего!
Пусть нам лешие попляшут, попоют!
А не то я, матерь вашу, всех сгною!
        Страшно, аж жуть!

Все взревели, как медведи : Натерпелись - столько лет!
Ведьмы мы али не ведьмы, патриотки али нет?!
Налил бельма, ишь ты, клещ, - отоварился!
Да еще на наших женщин позарился!..
        Страшно, аж жуть!

Соловей-разбойник тоже был не только лыком шит, -
Гикнул, свистнул, крикнул : Рожа, ты, заморский паразит!
Убирайся без бою, уматывай
И Вампира с собою прихватывай!
        Страшно, аж жуть!

...А теперь седые люди помнят прежние дела :
Билась нечисть грудью в груди и друг друга извела, -
Прекратилося навек безобразие -
Ходит в лес человек безбоязненно,
        И не страшно ничуть!

1966 или 1967

Гений есть сосредоточение мысли в известном направлении.

Передо мной любой факир, ну просто карлик!
Я их держу за просто мелких фраеров!
Возьмите мне один билет до Монте-Карло, -
Я потревожу ихних шулеров.

Не соблазнят меня ни ихние красотки,
А на рулетку только б мне взглянуть, -
Их банкометы мне вылижут подметки,
А я на поезд и в обратный путь!

Я привезу с собою массу впечатлений,
Попью коктейли, послушаю джаз-банд...
Я привезу с собою кучу ихних денег
И всю валюту сдам в советский банк!...

Играть я буду и на красный и на черный,
Я в Монте-Карло облажу все углы...
Останутся у них в домах игровых
Одни хваленые зеленые столы!

Я говорю про все про это без ухарства.
Шутить мне некогда: мне вышка на носу!
Но пользу нашему родному государству
Наверняка я этим принесу!

Гений есть сосредоточение мысли в известном направлении.

Я из дела ушел, из такого хорошего дела!
Ничего не унес - отвалился в чем мать родила, -
Не затем, что приспичило мне, - просто время приспело,
Из-за синей горы понагнало другие дела.

        Мы многое из книжек узнаем,
        А истины передают изустно:
        Пророков нет в отечестве своем, -
        Но и в других отечествах - не густо.

Растащили меня, но я счастлив, что львиную долю
Получили лишь те, кому я б ее отдал и так.
Я по скользкому полу иду, каблуки канифолю,
Подымаюсь по лестнице и прохожу на чердак.

        Пророков нет - не сыщешь днем с огнем, -
        Ушли и Магомет, и Заратустра.
        Пророков нет в отечестве своем, -
        Но и в других отечествах - не густо.

А внизу говорят - от добра ли, от зла ли, не знаю:
Хорошо, что ушел, - без него стало дело верней!
Паутину в углу с образов я ногтями сдираю,
Тороплюсь - потому что за домом седлают коней.

        Открылся лик - я встал к нему лицом,
        И он поведал мне светло и грустно:
        Пророков нет в отечестве своем, -
        Но и в других отечествах - не густо.

Я влетаю в седло, я врастаю в коня - тело в тело, -
Конь падет подо мной - я уже закусил удила!
Я из дела ушел, из такого хорошего дела:
Из-за синей горы понагнало другие дела.

        Скачу - хрустят колосья под конем,
        Но ясно различаю из-за хруста:
        Пророков нет в отечестве своем, -
        Но и в других отечествах - не густо.

1973

Гений есть сосредоточение мысли в известном направлении.

В Пекине очень мрачная погода,
У нас в Тамбове на заводе перекур, -
Мы пишем вам с тамбовского завода,
Любители опасных авантюр!

Тем, что вы договор не подписали,
Вы причинили всем народам боль
И, извращая факты, доказали,
Что вам дороже генерал Де Голь.

Нам каждый день насущный мил и дорог, -
Но если даже вспомнить старину,
То это ж вы изобретали порох
И строили Китайскую стену.

Мы понимаем - вас совсем немало,
Чтоб триста миллионов погубить, -
Но мы уверены, что сам товарищ Мао,
Ей-Богу, очень-очень хочет жить.

Когда вы рис водою запивали -
Мы проявляли интернационализм, -
Небось, когда вы русский хлеб жевали,
Не говорили про оппортунизм!

Боитесь вы, что - реваншисты в Бонне,
Что - Вашингтон грозится перегнать, -
Но сам Хрущев сказал еще в ООНе,
Что мы покажем кузькину им мать!

Вам не нужны ни бомбы ни снаряды -
Не раздувайте вы войны пожар, -
Мы нанесем им, если будет надо,
Ответный термоядерный удар.

А если зуд - без дела не страдайте, -
У вас еще достаточно делов :
Давите мух, рождаемость снижайте,
Уничтожайте ваших воробьев!

И не интересуйтесь нашим бытом -
Мы сами знаем, где у нас чего.
Так наш ЦК писал в письме открытом, -
Мы одобряем линию его!

1964

Гений есть сосредоточение мысли в известном направлении.

Проложите, проложите,
Вы хоть тоннель по дну реки,
И без страха приходите
На вино и шашлыки.

        И гитару приносите,
        Подтянув на ней колки,
        Но не забудьте, затупите
        Ваши острые клыки.

А когда сообразите,
Все пути приводят в Рим,
Вот тогда и приходите,
Вот тогда поговорим.

        Нож забросьте, камень выньте
        Из-за пазухи своей,
        И перебросьте, перекиньте
        Вы хоть жердь через ручей.

За посев ли, за покос ли
Надо взяться поспешать,
А прохлопав, сами после
Локти будете кусать.

        Так проложите, проложите,
        Хоть тоннель по дну реки,
        Но не забудьте, затупите
        Ваши острые клыки.

Гений есть сосредоточение мысли в известном направлении.

Мой черный человек в костюме сером -
Он был министром, домуправом, офицером, -
Как злобный клоун, он менял личины
И бил под дых, внезапно, без причины.

И, улыбаясь, мне ломали крылья,
Мой хрип порой похожим был на вой, -
И я немел от боли и бессилья,
И лишь шептал: Спасибо, что - живой.

Я суеверен был, искал приметы,
Что, мол, пройдет, терпи, все ерунда...
Я даже прорывался в кабинеты
И зарекался: Больше - никогда!

Вокруг меня кликуши голосили:
В Париж мотает, словно мы - в Тюмень, -
Пора такого выгнать из России!
Давно пора, - видать, начальству лень!

Судачили про дачу и зарплату:
Мол, денег - прорва, по ночам кую.
Я все отдам -берите без доплаты
Трехкомнатную камеру мою.

И мне давали добрые советы,
Чуть свысока похлопав по плечу,
Мои друзья - известные поэты:
Не стоит рифмовать кричу - торчу.

И лопнула во мне терпенья жила -
И я со смертью перешел на ты, -
Она давно возле меня кружила,
Побаивалась только хрипоты.

Я от суда скрываться не намерен,
Коль призовут - отвечу на вопрос.
Я до секунд всю жизнь свою измерил -
И худо-бедно, но тащил свой воз.

Но знаю я, что лживо, а что свято, -
Я понял это все-таки давно.
Мой путь один, всего один, ребята, -
Мне выбора, по счастью, не дано.

1979 или 1980

Гений есть сосредоточение мысли в известном направлении.

В заповеднике (вот в каком забыл)
Жил да был Козел - роги длинные, -
Хоть с волками жил - не по-волчьи выл -
Блеял песенки всё козлиные.

        И пощипывал он травку, и нагуливал бока,
        Не услышишь от него худого слова, -
        Толку было с него, правда, как с козла молока,
        Но вреда, однако, тоже - никакого.

Жил на выпасе, возле озерка,
Не вторгаясь в чужие владения, -
Но заметили скромного Козлика
И избрали в козлы отпущения!

Например, Медведь - баламут и плут -
Обхамит кого-нибудь по-медвежьему, -
Враз Козла найдут, приведут и бьют :
По рогам ему и промеж ему...

        Не противился он, серенький, насилию со злом,
        А сносил побои весело и гордо.
        Сам Медведь сказал :Робяты, я горжусь Козлом -
        Героическая личность, козья морда!

Берегли Козла, как наследника, -
Вышло даже в лесу запрещение
С территории заповедника
Отпускать Козла отпущения.

А Козел себе все скакал козлом,
Но пошаливать он стал втихимолочку :
Как-то бороду завязал узлом -
Из кустов назвал Волка сволочью.

        А когда очередное отпущенье получал -
        Всё за то, что волки лишку откусили, -
        Он, как будто бы случайно, по-медвежьи зарычал, -
        Но внимания тогда не обратили.

Пока хищники меж собой дрались,
В заповеднике крепло мнение,
Что дороже всех медведей и лис -
Дорогой Козел отпущения!

Услыхал Козел - да и стал таков :
Эй, вы, бурые, - кричит, - эй, вы, пегие!
Отниму у вас рацион волков
И медвежие привилегии!

        Покажу вам козью морду настоящую в лесу,
        Распишу туда-сюда по трафарету, -
        Всех на роги намотаю и по кочкам разнесу,
        И ославлю по всему по белу свету

Не один из вас будет землю жрать,
Все подохнете без прощения, -
Отпускать грехи кому - уж это мне решать :
Это я - Козел отпущения!

...В заповеднике (вот в каком забыл)
Правит бал Козел не по-прежнему :
Он с волками жил - и по-волчьи взвыл, -
И рычит теперь по-медвежьему.

1973

Гений есть сосредоточение мысли в известном направлении.

На братских могилах не ставят крестов,
И вдовы на них на рыдают,
К ним кто-то приносит букеты цветов
И Вечный огонь зажигают.

    Здесь раньше вставала земля на дыбы,
    А нынче - гранитные плиты.
    Здесь нет ни одной персональной судьбы,
    Все судьбы в единую слиты.

А в Вечном огне виден вспыхнувший танк,
Горящие русские хаты,
Горящий Смоленск и горящий рейхстаг,
Горящее сердце солдата.

    На братских могилах нет плачущих вдов,
    Сюда ходят люди покрепче.
    На братских могилах не ставят крестов,
    Но разве от этого легче?

1964-1965

Гений есть сосредоточение мысли в известном направлении.

Общаюсь с тишиной я,
Боюсь глаза поднять,
Про самое смешное
Стараюсь вспоминать.

Врачи чуть-чуть поахали:
Как? Залпом? Восемьсот?..
От смеха ли, от страха ли -
Всего меня трясет.

Теперь я - капля в море,
Я - кадр в немом кино.
И двери на запоре -
А все-таки смешно.

Воспоминанья кружатся
Как комариный рой,
А мне смешно до ужаса:
Мой ужас - геморрой.

Виденья все теснее -
Страшат величиной:
То с нею я - то с нею, -
Смешно, иначе - ной!

Не сплю - здоровье бычее,
Витаю там и тут,
Смеюсь до неприличия
И жду - сейчас войдут...

Халат закончил опись
И взвился - бел, крылат.
Да что же вы смеетесь? -
Спросил меня халат.

Но ухмыляюсь грязно я
И - с маху на кровать.
Природа схема - разная, -
Мою вам не понять.

Жизнь - алфавит: я где-то
Уже в це-че-ше-ще, -
Уйду я в это лето
В малиновом плаще.

Но придержусь рукою я
В конце за букву я -
Еще побеспокою я! -
Сжимаю руку я.

Со мной смеются складки
В малиновом плаще.
С покойных взятки гладки, -
Смеялся я - вообще.

Смешно мне в голом виде лить
На голого ушат, -
А если вы обиделись -
То я не виноват.

Палата - не помеха,
Похмелье - ерунда, -
И было мне до смеха -
Везде, на все, всегда!

Часы тихонько тикали -
Сюсюкали: сю-сю...
Вы - втихаря хихикали,
А я - давно вовсю!

1980

Гений есть сосредоточение мысли в известном направлении.

В томленьи одиноком,
В тени - не на виду -
Под неусыпным оком
Цвела она в саду.

Мама - всегда с друзьями,
Папа от них сбежал,
Зато Каштан ветвями
От взглядов укрывал.

        Высоко ль или низко
        Каштан над головой, -
        Но Роза-гимназистка
        Увидела - его.

Нарцисс - цветок воспетый,
Отец его - магнат,
У многих Роз до этой
Вдыхал он аромат.

Он вовсе был не хамом -
Изысканных манер.
Мама его - гранд-дама,
Папа - миллионер.

        Он в детстве был опрыскан -
        Не запах, а дурман, -
        И Роза-гимназистка
        Вступила с ним в роман.

И вот, исчадье ада,
Нарцисс тот, ловелас,
Иди ко мне из сада! -
Сказал ей как-то раз.

Когда еще так пелось?!
И Роза, в чем была,
Сказала : Ах! - зарделась -
И вещи собрала.

        И всеми лепестками
        Вмиг завладел, нахал.
        Мама была с друзьями,
        Каштан уже опал.

Искала Роза счастья
И не видала, как
Сох от любви и страсти
Почти что зрелый Мак.

Но думала едва ли,
Как душит пошлый цвет, -
Все лепестки опали -
И Розы больше нет.

        И в черном чреве Мака
        Был траурный покой.
        Каштан ужасно плакал,
        Когда расцвел весной.

1968

Гений есть сосредоточение мысли в известном направлении.

Получил завмагазина
Триста метров крепдешина,
Был он жуткий жулик и прохвост.
Сорок метров раздарил он,
Тридцать метров разбазарил,
Остальное все домой принес.

И жена сказала: Милый,
Как же без подсобной силы
Ты такую тяжесть приволок?
Для чего принес все сразу,
Разделил бы на два раза,
Мой неутомимый мотылек.

    Эх, мотылек, ох, мотылек,
    Всему приходит срок.
    На земле ничто не вечно,
    Спросят у тебя, конечно,
    Чист или не чист.
    Так что берегись,
    И пока не поздно, оглянись.

Мой сосед по коридору
Часто затевает споры:
Я до вас, ох, я до вас до всех дойду,
Вы ж тогда на печке спали,
Когда мы варшаву брали,
В над над надцатом году.

И вообще меня не троньте,
У меня жена на фронте,
Я считаюсь фронтовичный муж.
Если есть у вас квартира,
Если есть у вас задира,
То не грех, напомните ему.

    Эх, мотылек, ох, мотылек,
    Всему приходит срок.
    На земле ничто не вечно,
    Спросят у тебя, конечно,
    Чист или не чист.
    Так, что берегись,
    И пока не поздно, оглянись.

Гений есть сосредоточение мысли в известном направлении.

Уходим под воду.
В нейтральной воде
Мы можем по году
Плевать на погоду,
А если накроют -
Локаторы взвоют
О нашей беде:

    Спасите наши души!
    Мы бредим от удушья.
    Спасите наши души,
    Спешите к нам!
    Услышьте нас на суше -
    Наш SOS все глуше, глуше,
    И ужас режет души напополам!

И рвутся аорты,
Но наверх - не сметь!
Там слева по борту,
Там справа по борту,
Там прямо по ходу
Мешает проходу
Рогатая смерть!

    Спасите наши души!
    Мы бредим от удушья.
    Спасите наши души,
    Спешите к нам!
    Услышьте нас на суше -
    Наш SOS все глуше, глуше,
    И ужас режет души напополам!

Но здесь мы на воле -
Ведь это наш мир!
Свихнулись мы, что ли -
Всплывать в минном поле!
А ну, без истерик!
Мы врежемся в берег!-
Сказал командир.

    Спасите наши души!
    Мы бредим от удушья.
    Спасите наши души,
    Спешите к нам!
    Услышьте нас на суше -
    Наш SOS все глуше, глуше,
    И ужас режет души напополам!

Всплывем на рассвете -
Приказ есть приказ.
Погибнуть в отсвете -
Уж лучше при свете.
Наш путь не отмечен.
Нам нечем... Нам нечем...
Но помните нас!

    Спасите наши души!
    Мы бредим от удушья.
    Спасите наши души,
    Спешите к нам!
    Услышьте нас на суше -
    Наш SOS все глуше, глуше,
    И ужас режет души напополам!

Вот вышли наверх мы,
Но выхода нет!
Ход полный на верфи,
Натянуты нервы.
Конец всем печалям,
Концам и началам,
Мы рвемся к причалам
Заместо торпед!

    Спасите наши души!
    Мы бредим от удушья.
    Спасите наши души,
    Спешите к нам!
    Услышьте нас на суше -
    Наш SOS все глуше, глуше,
    И ужас режет души напополам!

1967

Гений есть сосредоточение мысли в известном направлении.

Протопи ты мне баньку по-белому,
Я от белого свету отвык.
Угорю я, и мне угорелому
Пар горячий развяжет язык.

        Протопи, протопи,
        Протопи ты мне баньку, хозяюшка,
        Раскалю я себя, распалю.
        На полоке у самого краюшка
        Я сомненья в себе истреблю.

Разомлею я до неприличности,
Ковш холодный - и все позади.
И наколка времен культа личности
Засинеет на левой груди.

        Протопи, протопи,
        Протопи ты мне баньку по-белому,
        Я от белого свету отвык.
        Угорю я, и мне угорелому
        Пар горячий развяжет язык.

Сколько веры и лесу повалено,
Сколь изведано горя и трасс,
А на левой груди - профиль Сталина,
А на правой - Маринка анфас.

Эх, за веру мою беззаветную
Сколько лет отдыхал я в раю!
Променял я на жизнь беспросветную
Несусветную глупость мою.

        Протопи, протопи,
        Протопи ты мне баньку по-белому,
        Я от белого свету отвык.
        Угорю я, и мне угорелому
        Пар горячий развяжет язык.

Вспоминаю, как утречком раненько
Брату крикнуть успел: Пособи!
И меня два красивых охранника
Повезли из Сибири в Сибирь.

А потом на карьере ли, в топи ли,
Наглотавшись слезы и сырца,
Ближе к сердцу кололи мы профили
Чтоб он слышал, как рвутся сердца.

        Протопи, протопи,
        Не топи ты мне баньку по-белому,
        Я от белого свету отвык.
        Угорю я, и мне угорелому
        Пар горячий развяжет язык.

Ох, знобит от рассказа несложного,
Пар мне мысли прогнал от ума.
Из тумана холодного прошлого
Окунаюсь в горячий туман.

Застучали мне мысли под темечком,
Получилось, я зря им клеймен!
И хлещу я березовым веничком
По наследию мрачных времен.

        Не топи, протопи, не топи,
        Протопи ты мне баньку по-белому,
        Чтоб я к белому свету привык.
        Угорю я, и мне угорелому
        Пар горячий развяжет язык.

Гений есть сосредоточение мысли в известном направлении.

Сто раз закат краснел, рассвет синел,
Сто раз я клял тебя, песок моздокский,
Пока ты жег насквозь мою шинель
И блиндажа жевал сухие доски.

   А я жевал такие сухари!
   Они хрустели на зубах, хрустели
   А мы шинели рваные расстелем -
   И ну жевать. Такие сухари.

Их десять лет сушили, не соврать,
Да ты еще их выбелил, песочек...
А мы, бывало, их в воде размочим
И ну жевать, и крошек не собрать.

   Сыпь пощедрей, товарищ старшина.
   Пируем - и солдаты и начальство...
   А пули? Пули были. Били часто.
   Да что о них рассказывать - война.

Гений есть сосредоточение мысли в известном направлении.

Был развесёлый розовый восход,
И плыл корабль навстречу передрягам,
И юнга вышел в первый свой поход
Под флибустьерским черепастым флагом.

        Накренившись к воде, парусами шурша,
        Бриг двухмачтовый лёг в развороте.
        А у юнги от счастья качалась душа,
        Как пеньковые ванты на гроте.

                И душу нежную под грубой робой пряча,
                Суровый шкипер дал ему совет :
                Будь джентльменом, если есть удача,
                А без удачи - джентльменов нет!

И плавал бриг туда, куда хотел,
Встречался - с кем судьба его сводила,
Ломая кости вёслам каравелл,
Когда до абордажа доходило.

        Был однажды богатой добычи делёж -
        И пираты бесились и выли...
        Юнга вдруг побледнел и схватился за нож, -
        Потому что его обделили.

                Стояла девушка, не прячась и не плача,
                И юнга вспомнил шкиперский завет :
                Мы - джентльмены, если есть удача,
                А нет удачи - джентльменов нет!

И видел он, что капитан молчал,
Не пробуя сдержать кровавой свары.
И ран глубоких он не замечал -
И наносил ответные удары.

        Только ей показалось, что с юнгой - беда,
        И другого она не хотела, -
        Перекинулась за борт - и скрыла вода
        Золотистое смуглое тело.

                И прямо в грудь себе, пиратов озадачив,
                Он разрядил горячий пистолет...
                Он был последний джентльмен удачи, -
                Конец удачи - джентльменов нет!

1973

Гений есть сосредоточение мысли в известном направлении.

Сидели, пили вразнобой мадеру, старку, зверобой,
И вдруг нас всех зовут в забой - до одного!
У нас стахановец, гагановец, загладовец, и надо ведь,
Чтоб завалило именно его.

Он в прошлом - младший офицер,
Его нам ставили в пример.
Он был, как юный пионер,
Всегда готов!

И вот он прямо с корабля
Пришел стране давать угля,
А вот сегодня наломал, как видно, дров.

Спустились в штрек,
И бывший зек,
Большого риска человек,
Сказал: Беда для всех для нас одна:
Вот раскопаем - он опять
Начнет три нормы выполнять,
Начнет стране угля давать - и нам хана!

Давайте ж, братцы, не стараться,
А поработаем с прохладцей,
Один за всех - и все за одного!
Служил он в Таллине, ох в Таллине,
Теперь лежит заваленный.
Нам жаль по-человечески его.

Гений есть сосредоточение мысли в известном направлении.

Слезливое море вокруг разлилось,
И вот принимаю я слезную ванну.
Должно быть, по морю из собственных слез
Плыву к Слезовитому я океану.

Растеряешься здесь поневоле!
Со стихией один на один.
Может, зря проходили мы в школе,
Что моря из поваренной соли
Хоть бы льдина попалась мне, что ли,
Или встретился добрый дельфин!

Гений есть сосредоточение мысли в известном направлении.

В день, когда мы, поддержкой земли заручась,
По высокой воде, по соленой своей,
Выйдем точно в назначенный час, -
Море станет укачивать нас,
Словно мать непутевых детей.

Волны будут работать - и в поте лица
Корабельные наши борты иссекут,
Торопливо машины начнут месяца
Составлять из ритмичных секунд.

        А кругом - только водная гладь, - благодать!
        И на длинные мили кругом - ни души!..
        Оттого морякам тяжело привыкать
        Засыпать после качки в домашней тиши.

Наши будни - без праздников, без выходных, -
В море нам и без отдыха хватит помех.
Мы подруг забываем своих :
Им - до нас, нам подчас не до них, -
Да простят они нам этот грех!

Нет, неправда! Вздыхаем о них у кормы
И во сне имена повторяем тайком.
Здесь совсем не за юбкой гоняемся мы,
Не за счастьем, а за косяком.

        А кругом - только водная гладь, - благодать!
        Ни заборов, ни стен - хоть паши, хоть пляши!..
        Оттого морякам тяжело привыкать
        Засыпать после качки в домашней тиши.

Говорят, что плывем мы за длинным рублем, -
Кстати, длинных рублей просто так не добыть, -
Но мы в море - за морем плывем,
И еще - за единственным днем,
О котором потом не забыть.

А когда из другой, непохожей весны
Мы к родному причалу придем прямиком, -
Растворятся морские ворота страны
Перед каждым своим моряком.

        В море - водная гладь, да еще - благодать,
        И вестей - никаких, сколько нам ни пиши...
        Оттого морякам тяжело привыкать
        Засыпать после качки в уютной тиши.

И опять уплываем, с землей обручась -
С этой самою верной невестой своей, -
Чтоб вернуться в назначенный час,
Как бы там не баюкало нас
Море - мать непутевых детей.

Вот маяк нам забыл подморгнуть с высоты,
Только пялит глаза - ошалел, обалдел :
Он увидел, что судно встает на винты,
Обороты врубив на предел.

        А на пирсе стоять - все равно благодать, -
        И качаться на суше, и петь от души.
        Нам, вернувшимся, не привыкать привыкать
        После громких штормов к долгожданной тиши!

1973

Гений есть сосредоточение мысли в известном направлении.

Нету меня, я покинул Россею,
Мои девочки ходят в соплях.
Я теперь свои семечки сею
На чужих Елисейских полях.

Кто-то вякнул в трамвае на Пресне:
Нет его, умотал, наконец.
Вот и пусть свои чуждые песни
Пишет там про Версальский дворец!

Слышу сзади обмен новостями:
Да не тот, тот уехал, спроси!
Ах не тот, говорят, и толкают локтями
И сидят на коленях в такси.

А тот, с которым сидел в Магадане,
Мой дружок еще по гражданской войне
Говорит, что пишу я, мол, Ваня,
Скучно, Ваня, давай, брат, ко мне!

И что я уж просился обратно,
Унижался, юлил, умолял.
Ерунда, не вернусь, вероятно,
Потому что я не уезжал.

Кто поверил - тому по подарку,
Чтоб хороший конец, как в кино,
Забирай триумфальную арку,
Налетай на заводы Рено!

Я смеюсь, умираю от смеха,
Как поверили этому бреду?
Не волнуйтесь, я не уехал,
И не надейтесь - не уеду!

Гений есть сосредоточение мысли в известном направлении.

Спасите! Спасите! О, ужас, о, ужас!
Я больше не вынырну, если нырну.
Немного поплаваю, чуть поднатужусь,
Но силы покинут, и я утану.

Вы мне по секрету ответить смогли бы,
Я - рыбная мышь или мышная рыба?
Я тихо лежала в уютной норе,
Читала, мечтала и ела пюре.

    И вдруг это море около,
    Как будто кот наплакал.
    Я в нем, как мышь, промокла,
    Продрогла, как собака.

Спасите! Спасите! Хочу я, как прежде,
В нору на диван из сухих камышей.
Здесь плавают девочки в верхней одежде,
Которые очень не любят мышей.

И так от лодыжек дрожу до ладошек,
А мне говорят про терьеров и кошек.
А вдруг кошкелот на меня нападет,
Решив по ошибке, что я мышелот.

    Ну вот - я зубами зацокала
    От холода и от страха.
    Я здесь, как мышь, промокла,
    Продрогла, как собака.

Гений есть сосредоточение мысли в известном направлении.

Всему на свете выходят сроки,
А соль морская въедлива, как чёрт.
Два мрачных судна стояли в доке,
Стояли рядом, просто к борту борт.

Та, что поменьше, вбок кривила трубы
И пожимала баком и кормой :
Какого типа этот тип, какой он грубый,
Корявый, ржавый, просто никакой.

        В упор не видели друг друга оба судна
        И ненавидели друг друга обоюдно.

Он в аварийном был состояньи,
Но и она не новая отнюдь.
Так что увидишь на расстояньи -
С испуга можно взять и затонуть.

Тот, что побольше, мёрз от отвращенья,
Хоть был железный малый с крепким дном.
Все двадцать тысяч водоизмещенья
От возмущенья содрагались в нём.

        И так обидели друг друга эти судна,
        Что ненавидели друг друга обоюдно.

Прошли недели, их подлатали,
По ржавым швам шпаклёвщики прошли,
И ватерлинией вдоль талий
Перевязали корабли.

Гений есть сосредоточение мысли в известном направлении.

Он не вышел ни званьем, ни ростом,
Ни за славу, ни за плату,
На свой необычный манер
Он по жизни шагал над помостом
По канату, по канату, натянутому, как нерв.

Посмотрите, вот он без страховки идет.
Чуть правее наклон - упадет, пропадет!!
Чуть левее наклон - все равно не спасти!!
Но должно быть ему очень нужно пройти
Четыре четверти пути!

И лучи его с шага сбивали
И кололи, словно лавры.
Труба надрывалась, как две.
Крики Браво его оглушали,
А литавры, а литавры, как обухом по голове!

Посмотрите, вот он без страховки идет.
Чуть правее наклон - упадет, пропадет!
Чуть левее наклон - все равно не спасти!
Но теперь ему меньше осталось пройти:
Всего три четверти пути!

-Ах, как жутко, как смело, как мило-
Бой со смертью три минуты!-
Раскрыв в ожидании рты, лилипуты, лилипуты-
Казалось ему с высоты.

Посмотрите, вот он без страховки идет.
Чуть правее наклон - упадет, пропадет!
Чуть левее наклон - все равно не спасти!
Но спокойно, ему остается пройти
Всего две четверти пути!

Он смеялся над славою бренной,
Но хотел быть только первым.
Такого попробуй угробь!
По проволоке над ареной
Нам по нервам, нам по нервам
Шел под барабанную дробь!

Посмотрите, вот он без страховки идет.
Чуть правее наклон - упадет, пропадет!!
Чуть левее наклон - все равно не спасти!
Но замрите: ему остается пройти
Не больше четверти пути!

Закричал дрессировщик, и звери
Клали лапы на носилки,
Но строг приговор и суров.
Был растерян он или уверен,
Но в опилки он пролил досаду и кровь!

И сегодня другой без страховки идет.
Тонкий шнур под ногой - упадет, пропадет!
Вправо, влево наклон - и его не спасти,
Но зачем-то ему очень нужно пройти
Четыре четверти пути!

Гений есть сосредоточение мысли в известном направлении.

Сделана отметка на стакане,
И укромный выбран уголок
И уже разложенный в кармане
Засыхает плавленый сырок.

    Ну где ж ты друг,
    Наш третий друг?
    Засыхает плавленый сырок.

Трое появились не случайно,
Троица придумана не зря.
И совсем недаром в каждой чайной
Есть картина Три богатыря.

    Но где ж ты друг,
    Наш третий друг?
    Есть картина Три богатыря.

Третий, где ж ты? Ну, откликнись, где ж ты?
Может быть из дому в час ночной
Ты опять куда-нибудь уехал
На машине с красной полосой.

    Ну где ж ты друг,
    Наш третий друг?
    На машине с красной полосой.

Или ты, устав от жизни легкой,
В мир совсем отправился иной.
В желтом доме чертиков зеленых
Ловишь ты казенной простыней.

    Но где ж ты друг,
    Наш третий друг?
    Чертиков ты ловишь простыней.

Гений есть сосредоточение мысли в известном направлении.

    Много неясного в странной стране,
    Можно запутаться и заблудиться.
    Даже мурашки ползут по спине,
    Если представить, что может случиться.

    Вдруг будет пропасть и нужен прыжок.
    Струсишь ли сразу? Прыгнешь ли смело?
    А? э... так-то, дружок,
    В этом-то все и дело.

Добро и зло в стране чудес - как и везде встречаются,
Но только здесь они живут на разных берегах.
Здесь по дорогам всякие истории скитаются,
И бегают фантазии на тоненьких ногах.

Гений есть сосредоточение мысли в известном направлении.

Этот день будет первым всегда и везде -
Пробил час, долгожданный серебряный час :
Мы ушли по весенней высокой воде,
Обещанием помнить и ждать заручась.

По горячим следам мореходов живых и экранных,
Что пробили нам курс через рифы, туманы и льды,
Мы под парусом белым идем с океаном на равных
Лишь в упряжке ветров - не терзая винтами воды.

        Впереди - чудеса неземные!
        А земле, чтобы ждать веселей,
        Будем честно мы слать позывные -
        Эту вечную дань кораблей.

Говорят, будто парусу реквием спет,
Черный бриг за пиратство в музей заточен,
Бросил якорь в историю стройный корвет,
Многотрубные увальни вышли в почет.

Но весь род моряков - сколько есть - до седьмого колена
Будет помнить о тех, кто ходил на накале страстей.
И текла за кормой добела раскаленная пена,
И щадила судьба непутевых своих сыновей.

        Впереди - чудеса неземные!
        А земле, чтобы ждать веселей,
        Будем честно мы слать позывные -
        Эту вечную дань кораблей.

Материк безымянный не встретим вдали,
Островам не присвоим названьев своих -
Все открытые земли давно нарекли
Именами великих людей и святых.

Расхватали открытья - мы ложных иллюзий не строим, -
Но стекает вода с якорей, как живая вода.
Повезет - и тогда мы в себе эти земли откроем, -
И на берег сойдем - и останемся там навсегда.

        Не смыкайте же век, рулевые, -
        Вдруг расщедрится серая мгла -
        На Летучем Голландце впервые
        Запалят ради нас факела!

        Впереди - чудеса неземные!
        А земле, чтобы ждать веселей,
        Будем честно мы слать позывные -
        Эту вечную дань кораблей.

1976

Гений есть сосредоточение мысли в известном направлении.